"Всю дорогу молился, думал, не дойду", – боевой медик Андрей Кавф о выходе из Луганского аэропорта

В ночь на 1 сентября 2014 года украинские защитники вышли из руин аэропорта после 146 дней его обороны. Боевой медик Андрей Кавф, на позывной "Глобус", был в третьей группе выхода из аэропорта. После нелегких боев в 2014-м продолжил службу в армии по контракту еще на несколько лет. Сейчас преподает тактическую медицину в учебном центре. "Мне нравится преподавать, ведь я немало научился в бою, а не так, как пишут в книге", – говорит Андрей Кавф.

– Андрей, сегодня шестая годовщина выхода из окружения Луганского аэропорта. Вы попали на аэродром в составе 80-й десантно-штурмовой бригады во время шквалистых и горячих боев. У вас была чрезвычайно ответственная миссия – спасать раненых защитников. Что побудило вас без военного опыта пойти в военкомат и записаться в армию добровольцем и еще и боевым медиком?

– Я всегда был патриотом. Все революции, проходившие в независимой Украине, не прошли мимо меня. В 2004 году Оранжевая революция, далее – Революция Достоинства. Я не мог стоять в стороне от этих событий. Когда началась война, я часто слышал в новостях, что на передовой нужны медики. Поскольку окончил медицинский колледж, имел медицинскую специальность, пошел в военкомат добровольцем. Долго колебался, но события на фронте побудили к действиям. После Крыма я уже знал, что идет конкретная оккупация Украины.

– Вы записались в армию в июле. К тому времени в аэропорту уже были массовые атаки. Как было работать на передовой?

– Я был хорошо подготовлен. Не боялся ничего. Лечил раненых в подвале, света не было, выручал фонарик, который я привез с собой. Боевое крещение я прошел в поселке на Луганщине, в 11 километрах от российской границы. Город имел стратегические дороги в направлении Луганска, который в то время был почти в окружении. Тогда еще не очень понимал, что происходит. Обустроил медицинский пункт на первом этаже, но после первого обстрела понял, что все нужно устраивать в подвальных помещениях. Нас обстреливали постоянно. После 24 августа попали в окружение и приняли решение покинуть населенный пункт.

"29 августа уже ходили слухи, что будет наступление, все активно готовились, окапывались. А 31 августа в 6 утра – боевая тревога. Обстрел длился 4 часа. Атмосфера у нас тогда была такая, что мы готовы были погибнуть"

– И тогда двинулись в аэропорт...

– Да, перед самым штурмом. Все войска туда собирали. 29 августа уже ходили слухи, что будет наступление, все активно готовились, окапывались. А 31 августа в 6 утра – боевая тревога. Обстрел продолжался 4 часа. Атмосфера у нас тогда была такая, что мы готовы были погибнуть. Очень патриотично все были настроены. Помню раненого парня, которого я затянул в бункер. У него была небольшая контузия, мы предоставили нужное лечение. Только ему стало немного лучше – пошел воевать дальше. Ребята часто говорили: "док, уколи обезболивающее, потому что нужно идти дальше". Никто в бункере не хотел задерживаться.

– Ни для кого эта война не проходит бесследно. Военные действия – это всегда потери. Вы, как медик, тоже, наверное, видели немало. Что было самым трудным?

– Поддерживать моральный дух солдат. Я человек положительный, в окопах было нелегко, но я старался держать ребят в хорошем настроении. Я постоянно ходил и улыбался им, подбадривал, говорил, что все будет хорошо. Мы все были очень дружны. Я не всех их знал. Был период, когда приехали во Львов, гулял по городу, ко мне подходили, благодарили, а я не знал даже, кто это.

"Были моменты, ребята были готовы уже к рукопашному бою. По Луганскому аэропорту ездили российские танки, а стрелять нам уже нечем было"

– А стреляли?

– Приходилось, но не могу сказать, что вел огонь в определенную точку. Сделал перевязку, вылез из окопа, отстрелялся и снова вернулся спасать жизни защитникам. Были моменты, ребята были готовы уже к рукопашному бою. По Луганскому аэропорту ездили российские танки, а стрелять нам уже было нечем. Мы были в окружении, с боеприпасами было трудно. Бой целый день вести невозможно. Любое подразделение не рассчитано на долгое ведение боя. Тем более десантники. Не наша работа удерживать позиции. Как мы шутили между собой: "прилетаем, побеждаем и улетаем".

– Вот Вы говорите, что видели российские танки вокруг аэропорта. В плен удавалось кого-нибудь брать?

– Да, накануне обстрела. Трое кадровых российских военных приехали на бензозаправку. Имели при себе документы. Говорили, что заблудились на учениях. Мы их в штаб наш отвели как пленных.

"Мне случай запомнился: слышу свист снаряда и сразу падаю на землю. Так раз 15. А на мне бронежилет, каска, медицинская сумка. Я говорил, что если еще раз упаду, то больше не встану"

– А потом был выход из адского окружения. 31 августа в аэропорту все пылало, колоннам приходилось выходить под шквальным огнем. Группа шла 17 километров пешей колонной...

– Нас поделили на четыре группы: первая – разведгруппа, за ними еще одна, потом медики и еще одна группа замыкала. За нами приехала одна машина. Конечно, мы все в нее не поместились. Погрузили всех раненых, вещи и отпустили. Машина уехала, а мы начали отступать. Мне случай запомнился: слышу свист снаряда и сразу падаю на землю. Так раз 15. А на мне бронежилет, каска, медицинская сумка. Я говорил, что если еще раз упаду, то больше не встану. Это был самый тяжелый момент, я всю дорогу молился. Думал, не дойду. Но должен был дойти, потому у меня была тетрадь, где записывал всех раненых.

– После аэропорта Вы еще несколько лет прослужили в армии по контракту. Теперь преподаете. От многих военных слышу, что настоящая война отличается от того, что написано на бумаге. Вы что скажете?

– Согласен. Не знаю, как сейчас, но во время службы мне очень хотелось поменять наполнение медицинской сумки. Вообще нужно пересмотреть должностные инструкции боевого медика. Например, бронежилет весит 14 килограммов, а у медика еще медицинская сумка, которая весит 20-25 килограммов. Тогда как военный, кроме бронежилета и автомата, ничего не несет. Для медиков пластины надо было бы сделать легче. Удобную каску.

– Сейчас мало вспоминают о военных, не так ли?

– Наше общество вообще безразличное, у людей никакое отношение к военным, защищающим их. Очень неприятно. Я постоянно езжу за город и почти всегда на нашем автовокзале у меня проблемы с приобретением билетов. Как-то я даже чуть не вызвал полицию. Вроде мелочь, но неприятно. А еще и с нынешней властью. Немало ребят возлагали на Зеленского большие надежды, но разочаровались сильно. К сожалению, у нас нет государственной программы, которая популяризировала бы защитников, зато есть широкая политическая пропаганда. В нашей стране ребенок расскажет, за кого надо голосовать, а о защитниках не вспоминают.

Беседовала Христина ПАРУБИЙ

Фото: з архива Андрея Кавфа